Ниалл приметил чужака по звуку шагов еще до того, как тот вошел в поле зрения. Именно чужака – никому из поселенцев и в голову не приходило соваться на свежевырытый могильник. Проводы проводами, а подхватить болезнь никому не хотелось. А чаще случалось так, что умирали люди целыми семьями, а их друзья закономерно опасались приходить.

Мальчика он знал: брал рыбу у его отца взамен на кое-какую помощь. Остальные мальчишки, что плелись чуть позади, воодушевленные появлением нового человека, тоже были смутно ему знакомы. А вот их спутник…

Он пригляделся получше. Явно не англичанин, слишком уж вычурно одет. Да и его обветренная кожа говорила сама за себя – точно не с пасмурных берегов Британских островов. Может, прибыл проведать какое-нибудь честное протестантское семейство, как новый доктор, и снова найдет одни могилы? Но когда его назвали по имени, Ниалл немного напрягся.

— Он самый, — ответил он, втыкая в землю лопату. Вряд ли в нынешних условиях дойдет до рукопожатий, но разговаривать с новоприбывшим человеком за раскопкой могил как-то невежливо. — Что будет угодно?

И впрямь, что может быть угодно моряку – это Ниалл понял уже по приближении иноземца – от простого теперь уже могильщика? На поясе у этого человека был пороховой пистолет, одежда расшита почти что богато в сравнении с другими местными мужами. Впрочем, вряд ли он собирается его застрелить. Уж точно не при мальчишках, да и в Новом Свете Ниалл, как будто бы, никому не успел насолить. В то, что наместники Ирландии от имени короля прислали кого-то по его душу, тоже не слишком-то верилось, он никогда не считался за важного человека.

— Если вы прибыли проведать родню, называйте фамилию, пока я еще помню, кто где захоронен, — произнес он, после секундного раздумья, обведя взмахом руки свою вотчину. — Тут… Видите ли, какое дело: резчик по дереву неделю как отошел ко Всевышнему, а больше нанести резьбу на кресты пока некому.

О том, что скоро могут и с крестами возникнуть проблемы, он заикаться не стал. А ведь и правда могут – их столяр тоже лежал в лихорадке. Несильной, это Ниалл знал точно, сам приносил ему похлебку вчерашним утром. Но все-таки, остаться  без единственного мастера такого рода будет неприятно. Многие умершие могут остаться не просто безымянными, но и без хоть как-то обозначенной могилы.

От громового голоса этого иноземца Ниалл сам чуть было не убрался подальше – рефлекторно. Оглянувшись, как бы кто лишний не услышал шума, он покачал головой. Не хватало еще привлекать лишнего внимания к своей и без того не самой желательной персоне. Где-то скрипнула ставня. Это, скорее всего, его сестрица выглянула посмотреть, кто шумит. Их дом к новому кладбищу стоял поближе всех остальных.

— Любопытство? Это вы правы, пожалуй, — ответил он, с трудом разбирая французский акцент, от которого со времен семинарии успел порядком отвыкнуть. Сам Ниалл, приди он на наскоро организованное кладбище для унесенных болезнью, погибели от любопытства боялся бы меньше всего. А вот заразы… — Стало быть, вас привело сюда не оно.

Выбирать витиеватые фразы, наверное, не стоило. Капитан мог его и не понять. Некоторое непонимание между ними укорениться уже успело: Ниалл лишь внимательно следя за устами собеседника мог различить на ветру, откуда тот прибыл и кто таков будет.

— Новая Франция? — удивился он. Впрочем, откуда еще здесь взяться французу? Правда, Новой Францией можно было считать множество разных земель и к северу, и к югу от их местоположения. Хотя капитана, кажется, не меньше удивляло наличие здесь ирландцев. — Сам не знаю, хорошо это или плохо, но иногда выбирать не приходится.

По лопате и вверенной ему не слишком-то почетной задаче можно было сделать однозначный вывод, что, скорее, плохо. Однако Ниалл не был столь категоричен: выпали на их жизнь в Новом Плимуте и хорошие, солнечные и урожайные дни.

— Как видите, можно жить и не роптать в любом окружении, — Ниалл усмехнулся. С чего бы ему уезжать? Да и куда? Вряд ли где-то в другом месте, будь то Новая Франция или испанские земли, его ждет куда лучшая жизнь. Да и сестры – разве мало он таскал их по миру? Вот если бы он был один… Но нет. Без толку думать о дорогах, которыми он не пошел. — Письмо, говорите?

Ниалл задумался, кто из Новой Франции мог бы ему написать, но вариантов было немного. Родни, кроме сестер, у него не осталось. Заинтересованный, он потянулся к письму, чтобы развернуть его поскорее, но капитан намекнул, что стоит его спрятать. Засунув его подальше во внутренние карманы одежд, он чуть замялся.

— Работы еще много. Может, хоть намекнете, что там такое? Вряд ли нас кто-то слышит.

Может, стоило предложить капитану говорить по-французски? Но теперь это мало помогло бы Ниаллу. Язык он порядком забыл.

— Само собой, — задумчиво протянул Ниалл. Он будто бы уставился на горизонт, но украдкой продолжал разглядывать француза. А ведь похож на любопытного человека! Неужто и правда не поинтересовался, что и кому доставляет? А вдруг призыв к мятежу или что похуже? Хотя… Французам такое только на радость. Впрочем, этот конкретный француз успел уже и старейшину посетить. Ниалл усмехнулся. — Это вы верно заметили, он меня не любит, если выражаться мягко. Странно, что вы вообще решились после разговора с ним прийти сюда.

Письмо, просто сверток бумаги, словно жгло нагрудный карман. Любопытство пожирало, Ниаллу не терпелось как можно скорее оказаться дома и прочесть его. Несмотря на это, он прекрасно понимал: нужно дождаться заката и завершить работу. Мертвые не могут вот так лежать и ждать захоронения, что бы там ни было написано, и сам Господь не простит его, если он оставит неупокоенные тела, поддавшись мимолетному порыву.

— Не поймите неправильно, я вам очень благодарен за конфиденциальность и за это, — он похлопал себя по карману, — но вы сильно рискуете, придя сюда.

Старейшина вряд ли что-то сделает капитану, не настолько велико и могущественно их поселение. Но вот мелко напакостить может. Не впустить торговый корабль, например, или посадить шпиона на судно… В играх больших людей – даже тех, кто едва ли больше него самого – Ниалл не разбирался. Однако даже он понимал, что в нынешнем положении любая колония получше этой.

— Я слышал, колонии Новой Франции роскошны, их сокровища неисчислимы, а земли плодородны и богаты, — ответил он после недолгого молчания. Французы склонны хвастаться и преувеличивать, но если это правда, то капитан, должно быть, страшно разочарован их англо-ирландским поселеньицем. — Было бы славно увидеть их, но…

Он тоже пожал плечами, продолжая их молчаливый теологический спор.

— Воля Всевышнего привела меня сюда неспроста, — он на миг задумался, стоит ли говорить капитану про сестер. С одной стороны, что он может им сделать? А если и решится разыскать их и предложить бегство – решение за ними. Они достаточно уже настрадались из-за непутевого старшего брата. — У меня двое сестер. Они не то, чтобы решались начать новую жизнь, но… Сами понимаете. И они пока здоровы, хвала Всевышнему.

Не то, чтобы полностью, но о душевной болезни младшей Ниалл предпочел умолчать. Куда больше его интересовал таинственный друг из заморской колонии. Скорее всего, кто-то из семинарии. Ни с кем из старых знакомых Ниалл не общался, безопаснее было не знать друг о друге или знать как можно меньше. Если кто-то и решился разнюхивать о нем и разыскивать – дело серьезное.

— Старшая, Бригитта, уже давно невеста. Может, возьмете ее с собой?

Ниалл слышал, что в Новую Францию из Старого света снаряжают специальные корабли с милыми невестами. И с вероисповеданием там бывает попроще. Конечно, он шутил, но…

— В каждой шутке лишь доля шутки, — вслух произнес он, мотая головой.