The Pilgrims |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » The Pilgrims » Личные эпизоды » Стол и дом [Конец 1624-го года]
Дата: конец 1624 года | Место: дом Мэделин | Участники: Theodor de Vries, Madeline Taylor |
Теодор прибыл из Голландии на купеческом судне, но вот беда: в поселении пока ни постоялого двора, ни таверны с комнатой. Его миссия велит задержаться в Новом Плимуте надолго. Он решает податься на постой к кому-нибудь из поселенцев, и Мэделин не против предоставить кров - на определенных условиях.
Под ногами мерзко хлюпала грязь. То, что называлось «дорогой» в этой дыре, едва ли можно было бы в родных Нидерландах принять даже за деревенскую тропинку. Тем не менее, поселенцы, будто так и надо, бодро тащили телеги со скудным провиантом. Где-то даже звучал смех.
Теодор нахмурился, но тут же вспомнил, что пора бы и привыкать. В родную страну ему больше не вернуться. И стоило ли цепляться за жизнь, если она превратилась в жалкое существование на краю света? Впрочем, еще не все потеряно: если он преуспеет, торгаш выплатит ему солидный гонорар, на который можно будет устроиться даже здесь, а то и в какой колонии посимпатичнее. Ключевое слово «если»…
Для начала нужно найти место для постоя. Последнюю ночь он провел на корабле, как и другие новые переселенцы, но больше там оставаться не мог. Борт потихоньку превращался в лепрозорий для больных и стонущих. Теодор, по счастью, пока чувствовал себя вполне здоровым, но заразы опасался. Врач на судне прибыл всего один, а поселенцы на знатоков целительства не походили.
Гостиницы в поселении не было. Пришлось отправить своего верного компаньона на местный базар, выслушивать и вынюхивать, а самому несколько часов торчать на палубе корабля, изображая неподдельный интерес к морским водам.
Принять в дом новоприбывших готовы были многие, от проповедников до фермеров, но Теодора устраивали отнюдь не все. Ему бы того, кто за монету будет не только хорошо готовить, но и держать язык за зубами… В итоге он остановился на парочке, по слухам, собиравшейся открыть трактир. Такие люди должны быть достаточно охочи до золота и заморских купцов, достаточно хороши в приеме гостей и вполне сообразительны.
На их домушку указали на рынке – на жалком его подобии, где прямо с телег выменивали убогие горшки на странные рыжие плоды размером с голову. Дом выглядел так же немило, как и все прочие, но выбирать не приходилось. И во дворе как раз стояла женщина, по всей видимости, хозяйка. Вполне чистая и не похожая на больную, что тоже немаловажно.
— Местные говорят, вы собираетесь выстроить трактир? — произнес он, тщательно подбирая английские слова. — Что, и старейшины разрешают?
На родине он слыхал, что эти англичане – пуритане, как их называли матросы на корабле – не слишком-то любят веселье и хмельной смех. Ему, в общем-то, наплевать, но нужно же завязать разговор.
— И средства есть? — Тео более явно намекнул на цель своего визита. Он уже заподозрил, что деньги здесь – штука бесполезная. Однако для трактира надо было бы заказать из Старого Света толковую посуду, кое-что из обстановки… И вино, которого здесь не вырастишь. — Я мог бы вам с этим помочь. У меня есть хорошие друзья в Старом Свете. Богатые друзья.
Тео потер палец о палец – вполне ясный носителю любого языка знак барыша.
— Если подскажете, нет ли здесь приятного семейства, которое берет путников на побывку, — он приблизился и договорил уже потише: — И задает мало вопросов.
— Доброго дня, — поздоровалась Мэделин, отложив спицы и поднявшись навстречу гостье.
— Доброго дня, — откликнулась сухонькая остроносая старушка в сероватом — от долгой носки — чепце, и шурша тёмно-серым, обшитым чёрной тесьмой, подолом прошествовала от порога к столу, успев за несколько мгновений охватить взглядом пронзительных водянисто-голубых глаз всю комнату: от плетёного из толстой соломы коврика у входа до потолочной балки. Не усмотрела никакого беспорядка и прошлась взглядом по лицу и фигуре хозяйки, надеясь заметить что-нибудь достойное стать поводом для пересудов в поселении — вроде свежего синяка, такую «красоту» она разглядела бы под любыми ухищрениями, или новых рюшей на платье. Но созерцание миловидного личика, не тронутого ни кулаком мужа, ни приметами времени, лишь плеснуло масла в костёр скрытого недовольства и почтенная Сара Мортон цепко, словно ворона, выхватила из корзины клубок красно-коричневой шерсти и повернулась к окну.
«Ищи на здоровье, старая грымза!» — про себя усмехнулась Мэдди, искоса наблюдая за тем, как госпожа Мортон, отмотав хвостик, рассматривает нить, растеребливает на волокна, чуть ли не пробует на зуб и всё сильнее поджимает губы. Миссис Сара славилась на всё поселение своей истовой скупостью — под стать супругу — и воистину праздником души для неё была возможность найти в товаре для обмена какой-нибудь изъян, чтобы можно было взять побольше, а самой отдать поменьше. Однако, и здесь её поджидала неудача: нить была тонкой, ровной и безупречно покрашенной. Сара с горечью признала про себя, что ни одна из её дочерей или невесток в искусстве прядения и окраски не сравнится с женой Тейлора и досадливо шваркнула на стол небольшой мешочек:
— Как договаривались.
Мэделин неторопливо развязала кожаный шнурок, раскрыла горловину и, достав кусочек мыла, поднесла к лицу, наслаждаясь лёгким ароматом мяты, потом наклонилась, пересчитала остальные брусочки — доверчивостью она не страдала, предпочитая всё проверять — и кивнула:
— По рукам.
Госпожа Мортон подхватила корзинку с клубками, на мгновение задержалась, увидев пушистого кота, выбравшегося из-под стула: серый, а не чёрный, иначе было бы совсем дьявольское животное; и покинула подозрительный дом.
Мэделин, подождав немного, пусть старушенция отойдёт подальше, вышла наружу — вчера, запирая кур на ночь, она недосчиталась самой плодовитой несушки — и оглядела двор в поисках пропажи: может затерялась и вернётся, а может, уже в чьём-то животе оказалась. Охотники до чужого добра везде найдутся — и среди зверей, и среди людей.
От размышлений о судьбе пеструшки женщину отвлек звук хлюпающих, но весьма уверенных шагов, и появившаяся в поле зрения мужская фигура. Пары быстрых взглядов хватило, чтобы определить незнакомца в приезжие — они все по первоначалу осматриваются вокруг с таким видом, словно уксусу хлебнули: чего ж вы хотите, тут не Лондон и не Париж! Наверно, с последним кораблём прибыл. А вот чего он хочет?
После первых же его слов Мэдди прищурилась — откуда узнал про трактир? Они с Алексом о своей задумке на всех углах не болтали. Да, похоже, здесь не то, что у стен, а и у ветра уши есть.
Старейшины? А с чего бы им возражать, они, конечно, те ещё пни упрямые, но не дураки. Трактир — это ведь не столько жаркое и вино, сколько болтовня, а во хмелю такое говорят, чего на трезвую голову клещами не вытянешь.
Мужчине, как оказалось, требовался постой, с хозяевами, не задающими вопросов. Недурное предложение, если есть чем платить: в его дела Мэдди и так лезть не собиралась — своих тайн накопилось, складывать некуда.
— Не водите девок, не возвращайтесь под утро и не суйте нос в наши дела. Плата за месяц вперёд. Такие условия вас устраивают?
Отредактировано Madeline Taylor (2021-03-21 12:10:46)
Тео оглядел возможную будущую хозяйку получше. Аккуратная, с цепким взглядом, явно размышляющая, откуда он взялся и зачем сюда явился. Да уж, точь-в-точь трактирные хозяйки из Старого Света. Те все на одно лицо: не слишком приметные, но внимательные до скрупулезности, не дай Боже обмануть хоть бы и на цену кружки эля.
Впрочем, слишком быстрое согласие его несколько смутило. Не попыталась показаться приветливой, не стала расспрашивать, откуда и зачем он прибыл в это Богом забытое место… Обычно так ведут себя люди, которым есть, что скрывать. Обычное правило – рыбу ловят, когда она раскрывает рот. Но что перед ним за рыба?
— Более чем устраивают, но, может, для начала покажете дом?
Он уже подозревал, что мог зайти в любую хибару в поселении и составить представление об условиях жизни в этой. Домушки походили друг на друга, как близнецы, и едва внутреннее убранство сильно различалось.
— Пока не знаю, сколько времени я здесь проведу, но хотелось бы какого-то комфорта, — протянул Теодор, пялясь на ходивших по двору куриц, и с сомнением добавил: — Насколько это возможно, конечно.
Поселение не походило ни на одну даже самую захудалую деревушку в Нидерландах. Вместо рынка заборчик у колодца с деревянными лотками, никаких пивоварен, постоялых дворов и аппетитных запахов. Но вот люди… Люди были, по его наблюдениям, те же самые. Такие же любопытные, подозрительные и голодные до сплетен. Многие на косых улочках провожали его таким взглядом, словно увидели Христа во плоти. Тео представлял, каково им: вырасти здесь, всю жизнь прожить среди одних и тех же лиц и жаждать свежих новостей или сплетен из Старого Света, как глотка живительной водицы в пустыне. Это может ему пригодиться – чем голоднее человек до разговора, тем проще вытащить из него сочную историю.
Только вот хозяйка дома к разговорам была явно не расположена. Тео засомневался: не вызовет ли подозрений его появление в доме этой неприветливой особы? Обычно на тех, кто меньше болтает, устремлены все взоры мелких селений. Лишнее внимание от местных ему не на руку. Замечание о девках вызвало у него улыбку. В серости и строгости поселения он едва отличал женщин от мужчин.
— Девки вас пусть не беспокоят, я здесь не за этим. Надеюсь, живете с мужем и детьми? — Дети волновали его больше всего. Это ведь не огромные дома в Брюгге или Лондоне, где можно запросто не видеться по нескольку дней, а двух-трехкомнатная лачуга, а дети склонны надоедать и приставать с расспросами. — Не хотелось бы бросить тень на вашу репутацию. Сами знаете, как это бывает.
«Особенно в таких общинах», добавил Теодор про себя, поведя бровями. Еще на корабле он наслушался достаточно о Новом Плимуте и сейчас на каждом шагу убеждался, насколько правдивы слухи. Радикальные реформаторы, основавшие это поселение, не жаловали ярких красок, фривольного поведения и всяческих излишеств. Женщину, носящую вместо серого красное платье уже можно было обвинить в связи с дьяволом и организации дьяволопоклоннических оргий. После проблем в Старом Свете такая слава ему ни к чему.
— Здесь, вдали от королевского правосудия, ни к чему навлекать на себя подозрения. У нас в Нидерландах в последнее время кризис императорской власти, — Тео не был до конца уверен, стоит ли называть место своего происхождения, но понимал, что такой вопрос рано или поздно всплывет. Врать ему было не в первой, но делать это придется довольно часто. Хоть в чем-то можно побыть правдивым, тем паче, его выдавал акцент. Эта женщина вряд ли отличила бы говор испанца от португальца, но кто-нибудь может быть и пообразованнее. — Когда уходит закон, приходит хаос. Надеюсь, строгие нравы позволяют вам принимать гостей? И муж?
«Дом, значит, посмотреть желаете, господин как-вас-там?» — усмехнулась про себя Мэдди, сделав зарубку на память, что обговаривая условия, постоялец не сказал, как его зовут. - «Выбираете каким именем назваться? Мне это всё равно, плату вовремя вносите и хоть принцем Уэльским представляйтесь. Хотя, это может быть опасно, наследника трона здесь точно женят, не успеете пискнуть».
— Пойдёмте, — пригласила Мэдди, проходя вперёд. — Живу вдвоём с мужем. Детьми Господь нас пока не благословил.
Несушки разлетелись, освобождая дорогу, но властелин курятника и не подумал последовать примеру своего гарема: наоборот, присматривался к вошедшему в ворота мужчине с подозрением. Огненный красавец, отливавший всеми оттенками меди и бронзы, имел бойцовский характер и спуску никому не давал. От опасности начисто расстаться со своим великолепным хвостом его спасало только то, что перья на шляпах в Новом Плимуте были объявлены излишней роскошью и впадением в грех тщеславия.
Чуть не дойдя до двери, Мэделин кивнула на небольшое корытце, прижавшееся к стене — стоявший рядом веник предназначался для сухой погоды и в нынешнюю слякоть был бесполезен:
— Обувь сполосните, мне грязь в доме не нужна.
Войдя, Мэделин едва не споткнулась обо что-то круглое — присмотрелась: неужели капуста? Нет, до овощей пушистый проказник не добрался, зато азартно гонял по полу недавно смотанные клубки.
— Смоки! — кот прижал хвост и взлетел на лавку, откуда укоризненно взглянул на хозяйку: «я тут не причём, корзина сама упала, значит, можно поиграть». Мэдди прошла к сундуку, покрытому лохматой волчьей шкурой, пристроила на место корзину, окинула взглядом прялку — вроде всё в порядке.
За всё остальное она не беспокоилась: небольшую комнату окутывал смешанный запах щёлока, исходивший от недавно вымытого пола, и трав — их Мэдди не развешивала пучками, запросто в ведьмы запишут, а хранила в маленьких мешочках, пристроенных по углам. Камин ещё дышал теплом, а два котла и пара сковородок даже в тусклом свете, исходящем из слегка приоткрытого окна, гордо выставляли напоказ начищенные бока и днища. Под посудной полкой приютилось корыто для стирки со стиральной доской.
Из общего впечатления простоты — для понимающего человека, конечно, — выбивалась только скатерть: льняное полотно покрывал изысканный узор чёрной вышивки. (1)
Заправив выбившийся из-под чепца светлый локон, Мэделин открыла дверь во вторую комнату, где чувствовался тот же запах щёлока и трав и, войдя внутрь, распахнула окно, опёршись коленом о лавку. У противоположной стены разместилась пара чистых тюфяков, разделённых небольшим сундуком, посреди комнаты стояла жаровня, недалеко от двери, с левой стороны, приткнулась бочка для купания, а справа — ящик с охотничьими снастями Алекса.
В третью комнату Мэдди никого впускать не собиралась — нечего гостям делать в их с Алексом спальне. Туда даже вездесущая миссис Мортон не смогла проникнуть.
— Что вы решили, сударь?
Тео оценивал обстановку с разумным скепсисом. Дожил: даже петухи его в чем-то подозревают и явно не желают пускать в дом. Впрочем, с петухом можно и разобраться попозже, а вот хозяин дома может представлять проблему посерьезней… Пока его не было видно, но стоит все-таки проявлять осторожность.
— Надо бы представиться, — произнес он вслух, не особенно заботясь о политесе. Неуверенный, что хозяйка выговорит фамилию, он решил остановиться на имени. — Теодор. Прибыл из Нидерландов по важному поручению.
Очистив сапоги от грязи, Тео подумал, что не прочь и ум очистить от впечатлений о Новом Плимуте. Лучше бы вином, но подойдет все, что эти люди сумеют предложить. Но просить о чем-то он пока не осмеливался. Что ж, по крайней мере, хозяйка соблюдает чистоту и порядок, может, обойдется даже без грязной коросты и вшей. Этого добра ему и в тюрьме хватало.
— Кошка, — констатировал Тео без всякой задней мысли. Кажется, в Старом Свете их держали для ловли крыс… а некоторые фанатики считали спутниками ведьмы. Хозяйка дома была слегка подозрительной и не самой приветливой, но на ведьму никак не походила. По ее словам, Господь не благословил их с мужем детьми, стало быть, кошка служит ей каким-то утешением. — Надеюсь, у вас нет крыс?
Домик, видимо, по местным критериям мог быть назван приличным. Тео даже отметил кое-какой атрибут роскоши: льняную скатерть. Не золотые блюда, не драгоценные кубки, но хоть что-то. Да и пахло здесь не хлевом, как снаружи во всем поселении, а вполне приятно.
— Должен сказать, у вас приятно. Я ожидал худшего, — он даже горьковато ухмыльнулся, что могло быть воспринято за улыбку. Тео подошел к столу и сделал вид, что заинтересован узором. Женщины любят похвалу, хоть себе самим, хоть своей работе. — Ваша работа? Шьете?
На языке крутилось слово «вышивание», но Теодор был не уверен, что произносится оно именно так, а давать поводы для ухмылок пока не хотелось. В остальном же дом его устраивал. Не сравнить, конечно, с привычными ему комнатами в Нидерландах, но… Глупо было ожидать большего. Куры по дому не ходят – и то слава Богу. Лишь бы не ошибиться.
— Третья комната – ваша? — кивнул он в сторону добротной дверцы. Ответ был очевиден – туда хозяйка явно его приглашать не собиралась, стало быть, супружеская спальня, куда чужаки не допускаются. — Тогда понятно.
Для проформы, словно у него был выбор, Тео провел пальцем по ближайшей полке. Не обнаружив грязи и пыли, он довольно ухмыльнулся и кивнул головой. Нужно соглашаться, вряд ли в других домах ему предложат что-то кардинально иное.
— Думаю, мы уговоримся… при одном условии.
Он поглядел на хозяйку, ожидая реакции: удивления, какого-то смущения подобной наглостью или вызова в глазах. Она сохраняла завидное самообладание, и Тео с удовольствием записал это в ее плюсы. Стало быть, не даст соседям расспрашивать и разнюхивать, и его тайны до поры, до времени будут в безопасности.
— Если у вас найдется, чем промочить горло в честь этой славной сделки. Мои вещи еще нужно будет унести с корабля.
Снять с палубы, погрузить на лодку, доплыть до берега и по грязным дорогам дотащить до его нового пристанища. Разумеется, он не собирался заниматься этим сам, но, судя по бедности местного населения, без труда найдет кого-то, кто согласится заняться этим за монетку или чарку вина.
— Кстати, забыл, как вас зовут.
Он был почти уверен, что она не представлялась, но на улице его больше занимали курицы и созерцание общей убогости поселения, чем чьи-то имена.
Вы здесь » The Pilgrims » Личные эпизоды » Стол и дом [Конец 1624-го года]
