Суденышко из Новой Франции с настоями и вытяжками целебных трав прибыло с неделю назад, и Ниалл поначалу был этому рад. Как же иначе? Множество жизней теперь, возможно, удастся спасти от болезни. Поселение не погибнет, дома не опустеют, скот, мирно пасущийся во дворах, не останется брошенным. Жизнь во всей ее простоте – наилучший дар, и старейшины в кои-то веки поступили мудро, послав за помощью в соседнюю колонию. Но всю радость от возможного исцеления поселенцев мигом перекрыло одно письмо от знакомого семинариста, недавно бежавшего во французские владения в Новом Свете.

Льюис был немногословен, но и пары строк Ниаллу хватило, чтобы понять, что там, за океаном, жизнь его братьев и сестер по вере становится только хуже. На какой-то момент он ощутил укол вины: он здесь, бежал от бед, предпочел жить трусом в относительной безопасности поселения, а не погибнуть мучеником на родной земле. Благословенная жизнь простого крестьянина и землепашца вдруг показалась низкой в сравнении с жизнью, наполненной борьбой за истину, что вели его братья.

Что хуже всего, отсюда он ничем не мог помочь страдающим друзьям. Или мог? Какие бы планы он ни вынашивал, стоило обсудить их с теми, кто может понять. Немного подумав, Ниалл выбрал сестру и нового поселенского доктора, Генри.

Генри пришел первым. Младшей сестры О’Брайенов, к счастью, не было дома: в последнее время она вызывала беспокойство у старших, и разговаривать при ней было небезопасно. Бригитта же, кажется, отлучилась за хлебом к ужину и должна была вернуться с минуты на минуту.

— Когда я бежал из Ирландии сюда, я думал, что рано или поздно станет лучше. Думал, что когда-нибудь мы сможем если не изжить ересь, то хотя бы примириться с королем, — произнес он, едва удерживаясь, чтобы не смять письмо в руке. Слишком много боли и отчаяния оно принесло. — А теперь они запретили католикам преподавать грамоту, налагают штрафы на имущество, арестовывают целые семьи! Лишают семинаристов последнего шанса заработать свой хлеб.

Для тех, кто посвятил всю жизнь учению и мечтал служить Христу, нелегко было снять рясу, взять вилы и стать простым фермером, это Ниалл знал по себе. Раньше его братья могли хотя бы обучать детей грамоте, а теперь даже этой возможности лишились. А ведь многие семинаристы были слабы здоровьем… Смерть от голода и нищеты – не лучший способ послужить Всевышнему.

— И ничего нельзя сделать! — Ниалл швырнул письмо на другую сторону стола, прямо в руки Генри. На жаровне коптилась рыбина, но ему и кусок в горло не лез. — Если бы только можно было принять их здесь… Но у нас всего одна комната на троих.

Чудно, однако, у каждой твари, от громадного Змея до маленького мураша, есть дом, который он бережет, в котором детей растит да внуков пестует. Даже дикий зверь после летних гонов или зимней отлучки возвращается обратно, и только человек способен навсегда покинуть свое жилище.

Бригитта всегда старалась держаться в стороне от религиозных перепалок. Ей хватило их в прошлом. Даже в Новом свете, на который они возлагали мечты о свободе, выходя на рынок Бри ловила на себе взгляды, в которых читалось «Это та католичка?». Или может ей казалось, что на неё так смотрят? В любом случае их семью уж точно не любили, многие брезговали даже принимать помощь.

Сейчас, когда люди, измотанные стихающей болезнью, лишний раз не желали выходить на улицы девушка чувствовала себя спокойно. Это было заметно невооруженным глазом. Коротким дорогам к пекарю на смену пришла главная улочка Нового Плимута. Кто бы что не говорил, это маленькое поселение всё же имело свой шарм и какую-то притягивающую атмосферу. Растаивал девушку только тот факт, что через месяц-другой на эти улицы вернется бурная жизнь и ей снова придется прятаться от всех этих людей и взглядов.

Вернувшись домой Бригитта поприветствовала гостя. Генри был настоящим героем, даром Божьем в тяжелое время. Она хотела бы еще раз его поблагодарить за то, что он делает для всей колонии, но лицо брата буквально говорило, что сейчас не самое подходящее время. Девушка знала, что пришел корабль, а с ним и вести с других берегов. Не сложно было догадаться от кого письмо. Родственников у них нет, остались лишь друзья Ниалла, а они могут писать только о гонениях католиков.

Положив хлеб на стол и пойдя проверять рыбу Бригитта стала вслушиваться в разговор мужчин. Он шел о беженцах. Значит письмо и вправду от католиков из Франции или Англии, которые пишут о ужасах, творящихся там. В голове невольно сплыли воспоминания о Ирландии и их бегах, а по коже прошлись волной мурашки. Бригитте всем сердцем и душей было жалко тех, кто до сих пор терпит преследования и несправедливость. Но, как казалось девушке, больно от их испытаний только ей и другим католикам, но не старейшинам.

– И ты думаешь он согласиться? Он Ниалла даже на порог не пускает, а тут мы придем о чем-то просить. – Повернувшись к Генри, с явным недовольством и непониманием произнесла Бри.

Она задумчиво отошла от рыбы и побрела к гостю и брату, словно обдумывая всё.

– Если приедут католики, то, возможно, хоть здесь получиться добиться более уважительного отношения к нам. Ведь всё больше и больше наших братьев, и сестер придают свою истинную веру просто из-за общества, которое давит на них. – Девушка глянула на брата надеясь, что он поймет, что речь идет о их дорогой сестрёнке, сбившейся с пути.  – Ну или всё усугубиться и нас просто, как и всегда, погонят от сюда.

Бригитта боялась этого больше всего. Боялась, что они вновь будут прятаться, голодать и страдать. Она не могла этого допустить, особенно, когда они только наладили жизнь.

Отредактировано Brigitte O`Briain (2021-04-05 16:03:11)

Подпись автора

---

То, что я хочу, это не деньги или красивые платья, а место, которое признает меня.

---

Виски стянула тяжелая дума, и Ниаллу захотелось чего-нибудь выпить, но в их доме водилась разве что колодезная водица. И верно, нечего притуплять разум в праздности. Сейчас, когда их братья и сестры борются за жизнь, выпить какой-нибудь браги и забыться было бы проявлением трусости и малодушия. Ниаллу было, в чем себя упрекнуть: он был не слишком-то рукаст, не особенно приспособлен к выживанию, был не лучшим братом для своих сестер и не самым безопасным другом… но только не трусом.

Однако он вынужден был признать правоту Бригитты.

— Тейлор вышвырнул меня из общинного дома, как прокаженного, когда я лишь хотел помочь больным, а потом отправил рыть могилы, — произнес он, бессильно роняя голову на руки. — И, если вы не забыли, это единственный из старейшин, кто вообще со мной разговаривает. Самый приветливый.

Просить его о чем-то – дохлый номер. С чего ему соглашаться? Ему нужно будет снарядить корабль, дать ему запас провизии и воды, команду посланников… И это сейчас, когда рабочие руки в поселении на пересчет. Откровенно говоря, у Ниалла пока даже не было уверенности в том, что корабль вернется и обнаружит что-то кроме руин и мертвецов.

— Нужно представить все в ином свете… — он задумчиво вцепился руками в волосы, пытаясь понять до конца свою же собственную мысль. — Игра с тенями, понимаете?

Он вскочил и раздул угли жаровни, чтобы наглядно продемонстрировать, что он имеет в виду. Сложив пальцы в странной позиции, он поднес их к жаровне и взглядом указал на стену. На бревенчатой стене словно бы лаяла собачья морда.

— Нужно показать Тейлору только выгодную сторону дела, представить все так, чтобы он сам захотел нам помочь, — просиял Ниалл, но тут же потух. Способ был откровенно бесчестный, и его терзала мысль, может ли недостойный поступок с благой целью быть угодным Богу. С виноватым видом, он пояснил свою идею: — Я думал… Ну… Сказать, что есть люди, мечтающие присоединиться к нам в Новом Свете. У нас эпидемия, а Тейлор и прочие – дельцы. Они знают, что рабочих рук станет не хватать. Они уже переживают за уборку урожая в этом году.

Ниалл прекрасно понимал, каким вопросом задаются его друзья. А что же дальше? Старейшины – не дураки, они поймут, кого приютили, в первые же дни. Но какая разница, если верные католики смогут сбежать от преследований?

— А когда наши братья прибудут… Ну, не выгонят же старейшины их обратно. А если и так – мы сможем уйти с ними, — Ниалл посмотрел на Генри и спешно замахал руками. — В смысле, мы с сестрами. Тебе не обязательно в это ввязываться.

Идея казалась ему почти неплохой. Это помогло бы спасти страждущих за океаном, а если их не примут здесь - они вместе смогут уйти и основать свое поселение и растить детей в истинной вере, ничего не опасаясь. Благо, земель здесь хватало на всех.

— Но сначала, конечно, нужно получше продумать, как нам это провернуть.

Бригитта внимательно слушала мужчин, невольно опустившись на деревянную табуретку возле стола. Ситуация была не из простых и требовала четкого, продуманного плана. Рабочие, материалы, корабль. Из этого у них ровным счетом было ничего, только жалкая идея и огромное желание помочь. Идея брата выставить всё в положительном ключе была рискованная, но нельзя было отрицать её хоть какую-то эффективность. Может старейшина и быстро поймет, что его надурили, но главное, чтобы дело к тому моменту уже сдвинулось с мертвой точки. Останавливать камень, который уже начал катиться со скалы, не так уж и легко.

–Я согласна помочь, хорошо. Значит нам нужен корабль, разрешение старейшины и те, кто захочет этим заниматься.  – подытожила девушка, словно для себя. Она смотрела куда-то в стол, даже сквозь него, обдумывая все мелочи. – Генри. Ты сможешь поговорить со старейшиной? Из нас ты единственный имеешь какой-то вес и уже сделал многое, решив остаться в этом забытом Богом месте в разгар болезни. Тебе благодарны и тебя послушают.

Бригитта перевела взгляд на доктора. Она не видела никакого иного претендента на роль их представителя перед главной общины и надеялась, что он согласиться.

– А на счет капитана того корабля. Слышала, что он единственный осмелился спуститься со своего судна и прийти в город. – На секунду на лице ОБрайен промелькнула улыбка, её словно осенило, и она быстро повернулась к брату. –Господи, как я сразу не поняла, это он принес тебе это письмо? Это случайно не тот мужчина, который приходил к тебе пару дней назад? Он явно был не местный.

Приход того мужчины и впрямь был странным. Ниалл после этого ходил несколько дней словно на иголках, не находя себе место. Бригитта сначала пыталась узнать, что случилось, но быстро отбросила эту идеи. У неё было слишком много, а брат уже не маленьких и мог справиться сам, она могла только мешать.

План быстро и уверенно приобретал определенные цели, и это не могло не радовать, ведь чем больше Бри обдумывала всё, тем больше находила положительных сторон. Хотя для веселья было еще очень рано. Но от нарастающего азарта и волнения Бригитта буквально загорелась. Она словно сама себя убеждала в том, что у них всё выйдет в лучшем виде, без сучка и задоринки.  А от того новые пути достижения поставленной цели шли в её голову сами, ожидая лишь своего осуществления. Подумать только, у них сможет появиться дом, маленький уголок в этом мире, где к католикам смогут относиться так же, как и к остальным!

– Точно! Можно еще поговорить с семьями, детей которых Ниалл учит, они, думаю, будут рады помочь. И местные смогут найти для себя выгоду и помогут. В конце концов, можно сказать этой дурнушке Энн, что приедет какой-то богатый молодой человек, сердце которого открыто для неё. Зная её, она устроит такую истерику, что Тейлору проще будет согласиться, чем успокоить её. – Добавила она, подорвавшись с табуретку. – Я считаю, что начало такого дела нужно отпраздновать вкусным обедом. Вы голодны?

Подпись автора

---

То, что я хочу, это не деньги или красивые платья, а место, которое признает меня.

---

— Как только это понадобится, я поговорю с Тейлором, обязательно, — ответил он Бригитте.

На волне энтузиазма она заметно оживилась и подкинула несколько хороших идей. Признаться, и у самого Генри возникло ощущение, что у них всё получится, хотя план пестрел дырами и переменными. Почему-то ему казалось, что удача будет на их стороне, стоит только приложить достаточно усилий для претворения их задумки в жизнь.

Сегодняшний день в госпитале был хлопотным: у многих больных обострились симптомы, к тому же слегла вдова Бейкер, и он потратил много сил, чтобы уследить за её последним сыном, непоседливым шестилеткой, для которого то и дело приходилось придумывать разные задания вне общинного дома. Поэтому, когда Бригитта упомянула вкусный обед, уставший и голодный Генри просиял.

— С удовольствием разделю с вами трапезу, — сказал он, улыбнувшись.

Бригитта вышла за водой, и Ниалл поделился ещё одной мыслью о том, как им узнать название поселения, где жил француз. Она была в разы рискованнее всех их нынешних задач вместе взятых и прекрасно иллюстрировала, на что тот готов пойти ради благополучия братьев и сестёр по вере. Генри прищурился, смотря на Ниалла поверх пламени свечи. Идея ему не нравилась. Если они на это решатся и кого-то из них поймают, всему плану спасения католиков наступит конец. Был ли какой-нибудь другой способ? Генри отвёл взгляд, продолжая слушать. Приходная книга, конечно же! И почему он сразу не вспомнил о ней? Он почувствовал себя неловко.

— Не только видел, но и сам записывал, — произнёс Генри, почесав затылок. — Сейчас уже не скажу, но название колонии точно есть в приходной книге и на ящиках, ты прав. Считай, оно у нас в кармане.

По предварительным итогам их небольшого собрания выходило, что на нём лежал сбор информации об имени капитана и точном пункте назначения письма, денежный вклад и в дальнейшем, когда все клинья будут подбиты, — разговор с Тейлором. О’Брайены тем временем займутся самой важной работой — привлечением сторонников. Генри беспокоило только то, что Джек мог не запомнить имени, если вообще его слышал. В таком случае придётся вызнать это у Тейлора, например, под предлогом молитвы за здравие капитана.

— Нам нужно что-то ещё для начального этапа?

Отредактировано Henry Holt (2021-05-01 18:50:27)

Чтобы шестерёнки их плана закрутились, недоставало посланника. Даже если бы к ним всё ещё заходили корабли, быстрее и надёжнее было бы доставить письмо по суше, а значит, им требовался здоровый и выносливый человек, готовый к далёкой и трудной дороге. Можно, как предложил Ниалл, сделать так, чтоб это стало заботой старейшин, но на этом пути было много скользких камней. Если они не смогут передать письмо гонцу, то не факт, что приедет тот же самый капитан. Охота ли тому по нескольку раз в месяц пускаться в дальнее плавание за «спасибо»? К тому же соседи, уже неплохо подсобившие Новому Плимуту, на вторую просьбу о помощи, пришедшую столь скоро после первой, могут и покоситься, а портить с ними отношения Генри не желал. Помимо этого, если придумать какое-то несуществующее лекарство, то гонцу придётся очень несладко. Не найдёт в одном месте — отправят в другое, и так далее. А уж коли выяснится правда!.. Лучше не представлять.

— Что ж, если нам больше ничего не останется, я готов пойти на это, — согласился он, кивнув, — но пока вот что думаю… Дней пять назад я вернул с того света дочь Джонсона. У неё развилась гангрена на мизинце после обморожения рук, нужно было срочно ампутировать… Абрахам разве что в ноги мне не падал, говорил, окажет любую услугу.

Случай был не слишком запущенный, Джонсонам повезло. Однако, несмотря на стабильное состояние девушки, Генри всё ещё опасался последствий и сепсиса. По-хорошему, ей бы в нормальную больницу да приличную койку, а не ту вшивую подстилку посреди курятника. Скорее бы настал день, когда Новый Плимут сможет это реализовать.

— Он не католик, но спросить его я могу. Согласится — хорошо. Нет — попрошу тогда хотя бы не разглашать наш план.

Шансы на успех были достаточно высокими: Абрахам честный человек и вряд ли отказал бы тому, кто помог его семье. Но, возможно, миссис Джонсон выступит против, ей будет страшно оставаться одной с ребёнком. Генри тяжко вздохнул, потупив взгляд. Во всяком случае, оставалось предложение Ниалла.

— Если не получится, то запрошу ещё ткани, она всегда пригодится. Но в таком случае очень важно передать записку посланнику во избежание разных, хм, конфузов.

Отредактировано Henry Holt (2021-05-21 11:16:02)