В поселении на семью О’Брайенов и без того смотрели косо, а теперь и вовсе стали сторониться. Ниалл весь день провел возле больных в общинном доме, и парочке из них, как назло, стало гораздо хуже. Старейшины, всегда готовые обвинить католиков во всех бедах добрых христиан, твердо попросили его больше не приходить. Ходили слухи, будто болезнь – кара, посланная на поселение за принятие грешников. Много ли нужно, чтобы напуганные люди сочли грешниками латинян? Ниалл с тяжелым сердцем убрался домой и сделал сестрам твердый наказ не уходить никуда дальше собственного огорода.

Близилась полночь, но он все еще не спал, помешивая тлеющие угли в жаровне. Душу занимали тяжкие раздумья. Нужно что-то сделать, и как можно скорее. Конечно, он молил господа о чуде и исцелении, но Всевышний никогда не был скор на исполнение его просьб. А вот паникующие поселенцы могут оказаться куда скорее на расправу.

Его сестра Бригитта выращивала во дворике небольшой аптекарский огород. Слишком малый, чтобы исцелить все поселение, даже будь у них навыки, но… Пожертвовать часть трав на нужды общины – идея неплохая. Будь старейшины чуточку мудрее – уже послали бы гонца в соседнее племя. Индейцы никогда не отказывали в помощи, но седые мудрецы скорее преломят хлеб с дьяволом, чем примут помощь язычников.

Ниалл прикрыл жаровню, прислушиваясь к дыханию сестер за тонкой ширмой. Дом был мал до невозможности: его постель от ложа сестер отделяла одна ширма из ткани и прутьев. К счастью, его бдение никого не беспокоило. Он выбрал возле входа корзину поменьше и поаккуратнее и вышел во двор. Стоило собрать травы уже сейчас, чтобы отнести их в общинный дом с первыми лучами рассвета, пока не проснулось все поселение. Пока болезнь не уймется, ему лучше как можно меньше попадаться всем на глаза.

Сделав пару шагов, Ниалл заметил, что в окошке сарайчика пляшет едва заметный свет. Он напрягся и остановился. Воры? Да что им могло понадобиться в сарае бедняка среди бедняков? Но дикие звери или куры свечей не жгут. Вооружившись деревянными граблями, он подкрался к сараю и открыл дверь, готовый замахнуться на нарушителя покоя.

— Энн?

Увиденное обескуражило. Энн Тейлор была дочерью того самого старейшины, что велел Ниаллу не показывать носа к больным. Легкомысленная и ветренная, она с самого прибытия корабля водила носом за каждым новоприбывшим и хохотала так, что прохожие неодобрительно качали головами.

— Какого… Что ты здесь делаешь?

Кое-какие подозрения у него появились сразу же. Три свечи на блюде, щепотка соли, клочки тряпья, распотрошенные мешочки трав повсюду. Он отбросил грабли во двор и оперся о проем, перекрывая ей путь к бегству.

— Ну и что, Бога ради, тебе понадобилось в моем сарае?

Началось. Ниалл закатил глаза и шумно вздохнул. «Расскажу отцу», как обычно. Кажется, вчера она обещала то же самое кому-то на рынке, а еще пару дней назад – возле загона с овцами. Воистину, несносная девица. Ниалл напомнил себе, что Господь не всех награждает умом, и постарался проявить терпение.

— Покажи-ка, что у тебя там.

Он отодвинул Энн от стола для разбора трав и покачал головой, увидев в ее руке тщательно скрываемую тряпичную куклу, отдаленно напоминающую человека. На столе, запорошенная пылью растений, лежала книга. Искусная иллюстрация, хоть и побитая временем, изображала человека с пронзенным сердцем. Ниалл бережно закрыл фолиант и взглянул на обложку. Хорошая кожа, местами попорченная неосторожным обращением, выжженный на ней символ с глазом…

— И что, ты теперь колдунья? — ухмыльнулся он, стараясь не рассмеяться.

Надо же, Энн, чудачка и дурочка, в такой дыре раздобыла отличное издание колдовской книги! Ниалл в колдовство не верил, прекрасно понимая, что единственная высшая сила – сила Всевышнего, их небесного Отца и Создателя, но все равно не мог не посмотреть на Энн совсем по-новому.

— Твою бы силу духа - да в мирное русло, Энни, — Ниалл чуть не рассмеялся. Здесь трудновато было достать даже хорошее полотно, а уж книгу, тем паче – колдовскую, и вовсе почти невозможно. Не иначе как выпросила у какого-нибудь заезжего торговца или вора. — И давно у тебя эта ересь?

Может, священник бы из него и не получился. Господь, кажется, велел ворожеи не оставлять в живых, но Энн на ворожею была похожа меньше всего. Просто глупенькая девочка, собравшаяся решить свои проблемы не молитвой и трудом во славу Господню, а тряпичной куклой. Судя по тексту на открытой странице и по иллюстрации, Энн занималась в его сарае любовной ворожбой.

— Ну и кого же ты здесь привораживаешь? — спросил он, накрывая глаз на обложке кусочком мешковины. Ситуация была совершенно дурацкой, но глаз, будто наблюдающий за их диалогом, добавлял тревожности. — Ты хоть понимаешь, как это опасно?

Он сам толком не знал, что имеет в виду: заигрывание с потусторонним миром или содержание дома подобной книги.

— Зайди сюда кто другой, тебя бы отправили на костер. Тебе повезло, что это всего лишь я.

Ниалл был тверд в вере и знал, что судьба человека в руках Господа, поэтому ему хватало духа не бояться волхований и злых чар, но другие поселенцы были куда боязливее. На миг он задумался, не поймать ли Энн за хвост и не рассказать ли обо всем ее отцу. Подумать только, презирает О’Брайенов за веру, а сам породил маленькую дьяволопоклонницу! Расскажи об этом отцу Тейлору, и он вряд ли еще раз осмелится гонять его, как паршивую собаку… Но нет, человеку ниспосланы лишь те испытания, которые он способен вынести, и улучшать свое положение за счет чужого позора Ниалл бы ни за что не стал. Но вот попугать Энн, чтобы у нее раз и навсегда пропало желание заниматься такими вещами и лазить по чужим сараям – это можно.

— А почему бы мне не взять эту книгу чудес и не отвести тебя к отцу? Думаю, по такому случаю он даже мне дверь откроет.